Вопрос: Сейчас время, когда существует понятие «фейк ньюз», «информационные вбросы», существуют прецеденты прослушек, взломов почтовых ящиков и так далее. Что должен знать дипломат XXI века? Учат ли сейчас этому в МГИМО?

С.В.Лавров: Я не думаю, что дипломат должен знать какие-то технические и технологические способы хакерства, взломов, прослушек и прочего. Дипломат должен быть готов к тому, что фейковые и лживые новости сегодня просто заполонили информационное пространство. Занимаются этим и любители – те же самые хакеры, и государства. Наше Правительство и соответствующие службы неоднократно приводили статистику того, какое количество раз ресурсы наших государственных учреждений, включая службу безопасности, разведки, Министерство иностранных дел, Центральный Банк, Сбербанк, подвергаются попыткам взлома. Это, видимо, с нами теперь надолго. Джинн из бутылки выпущен. Технический прогресс вышел на этот уровень. Надо, наверное, только надеяться, что следующий этап технологической революции будет менее болезненным для ведения нормальных дел между государствами и правительствами.

Но студенты МГИМО, не вникая в то, как это делается, должны понимать, что им придется сталкиваться с последствиями этих событий и явлений. Когда вбрасывается ложь, она сразу занимает первые полосы газет, прайм-тайм на телевидении, забивает все социальные сети. Потом, уже переварив эту ситуацию и постаравшись понять, откуда берутся эти утверждения, находятся факты, которые опровергают эту ложь, никого не интересует опровержение. В лучшем случае где-то в сноске скажут, что была допущена небольшая неточность. Для того, чтобы с этим бороться и уметь с этим совладать, нужно быть предельно эрудированным и подготовленным к полемике. Сейчас это очень серьезное требование к дипломатам. Не только к тем, кто работает в ООН, ОБСЕ, Совете Европы и других публичных форумах, но и к дипломатам, которые работают по двусторонней линии в наших Посольствах. Постоянно проходит общение с прессой, постоянно приходится отвечать на всякие вбросы. Делать это надо быстро, убедительно и, самое главное, на основе фактов.

Вопрос: Какие правила работают в дипломатии до сих пор со времен Вашей учебы в МГИМО? В одном интервью говорилось, например, что переговоры должны обязательно вестись «с глазу на глаз».

С.В.Лавров: Нет. Наверное, это важная, но далеко не единственная форма дипломатии. Если я еду куда-нибудь по приглашению на переговоры, то мы целиком и полностью полагаемся на ту организацию, которую предлагают хозяева. Если хозяева предлагают начать с беседы «тет-а-тет», а потом перейти в расширенный формат, то мы готовы. Если наоборот – мы тоже готовы. Общение «один на один» всегда позволяет понять человека лучше, когда он не перед камерами и ему не надо делать формальные заявления, отрабатывать обязательную программу. Но Вы видите, как сейчас относятся к беседам «один на один» в том же Вашингтоне. Пытаются делать из этого несусветные грехи. Но возникает много вопросов. Как тогда быть со свободой доступа к информации? Если этот принцип возводить в абсолют, как это пытаются делать демократы на Капитолийском холме, тогда надо отменять обвинения в адрес Э.Сноудена, освобождать Дж.Ассанжа и перестать применять к нему пытки, которым он, судя по всему, подвергается в британском СИЗО.

В любом случае, я считаю, беседы один на один – это когда можно заглянуть человеку в глаза и понять, насколько он готов быть откровенным. Я всегда уважаю тех, кто эту откровенность излагает без какого-либо ущерба для позиций своего государства, которые он обязан отстаивать. С одной стороны, это звучит достаточно парадоксально. Непростое сочетание, но уверяю Вас, оно работает. Не припомню, чтобы кто-то из моих коллег, которые шли со мной на откровенные беседы, хоть в чем-то наносили ущерб политике своего государства.

Вопрос: Что Вы можете сказать нынешним студентам МГИМО или тем, кто хочет туда поступить? У всех, естественно, Ваша фигура стоит перед глазами. Как стать Министром иностранных дел?

С.В.Лавров: Не думать об этом, а стараться честно делать свою работу. Скажу искренне, без ложной скромности: ни на один из своих постов, ни на одну из должностей, на которые меня назначали, я не просился. Если то, что я делал, было сочтено правильным, полезным для страны, мне остается только испытывать чувство глубокого удовлетворения, как у нас было принято говорить.

Студенты МГИМО, уверен, будут лучше нас. Несколько поколений после того, как мы окончили институт, уже учатся в другой атмосфере. Помимо классической, известной с советских времен, знаменитой школы МГИМО, здесь есть великолепные преподаватели, блестящие языковые специалисты, историки самых разных направлений, начиная с истории Древнего Рима и заканчивая историей современной дипломатии. У нас были потрясающие возможности получать образование. Но у нынешних студентов МГИМО, как и у студентов других наших высших учебных заведений, есть еще возможность общаться со своими сверстниками и университетами со всего мира. МГИМО участвует в Болонском процессе и имеет партнерские связи со многими университетами. Конечно, это взаимное обогащение, прикосновение к практикам других передовых вузов. Надеюсь, наши студенты в полной мере воспользуются этими великолепными, уникальными возможностями.

Вопрос: Мы общались с Министром культуры Российской Федерации В.Р.Мединским, тоже выпускником МГИМО. Он рассказывал из воспоминаний про университет о том, что он учился делать клей из муки. Расклеивали газету, как он рассказывал. Утверждает, что это самый лучший клей, который он когда-либо делал в жизни.  У Вас есть какие-то такие студенческие воспоминания?  

С.В.Лавров: Я газет не расклеивал. Газета «Международник», которая продолжает издаваться, была тогда рукописной и рисованной. Это было несколько огромных ватманских листов – их склеивали, раскладывали на одной из лестничных клеток в старом здании, и, когда оканчивались занятия, 4-5 человек, сколько могло поместиться, договаривались о дизайне, каждый полз в свой уголок, писал, рисовал, оформлял.

Вопрос: То есть вы делали свою газету?

С.В.Лавров: Это была институтская газета. Я участвовал в некоторых выпусках. Не помню уже, писал какую-то заметку или что-то еще. В стройотрядах мы тоже варили соответствующие вещества – бетон. Я работал на стройках четыре года подряд уже после Останкинской башни – в Туве, Хакасии, Якутии и под Владивостоком. Все работы, которые мы делали, тоже касались варки, но варки бетона.

http://www.mid.ru/ru/foreign_policy/news/-/asset_publisher/cKNonkJE02Bw/content/id/3852496